– Никак нет, генерал! Он уже был таким, когда мы его взяли на дороге. Мои парни и пальцем его не тронули. И это не мы надели на него наручники!
«Вот так сюрприз!» – подумал Рашид. Значит ли это, что мы имеем дело не с одним из них? Выходит, что среди нападавших его свобода была нежелательной, возможно, даже опасной. И действительно – человек европейской внешности со следами побоев и в наручниках никак не мог быть в числе нападавших. Тогда кто же он? Заложник? Случайный свидетель? Но почему тогда он упрямо молчит и ни о чём не просит? Определённо, в этом деле было много странностей и загадок. Прежде всего – зачем они вообще появились на шоссе, зная, что там военный патруль, в то время как вокруг в пустыне было полно объездных дорог, которые никак не охранялись? Почему для расследования этого инцидента вызвали именно его, генерала военно-воздушных сил? Разве это его дело – разбираться с тем, что произошло на земле, да ещё и за сотни километров от места его службы? Он боевой генерал, его вертолеты сеют смерть на поле боя, а здесь что? Или война уже скоро начнётся и у стен священного города? Теперь ещё и этот непонятно чей и для чего брошенный пленник. Если от него решили избавиться, то почему попросту не убили и не бросили где-нибудь в безлюдном месте?
Из всех этих странных и противоречивых вопросов в голове у генерала постепенно начала складываться неясная пока версия… Скорее даже предчувствие, впечатление того, что всё это нападение было совершено с единственной целью – оставить этого странного незнакомца лежать лицом вниз в придорожной пыли. Случайно или намеренно, но нападавшие дали им в руки этого человека. Но с какой целью, если он всё равно молчит? И выглядит так, как будто разум навсегда покинул его тело. Для агента, внедряемого в ряды противника, он был слишком прост и вызывающе необычен. Что-то здесь было не так…
Но одно было несомненно – незнакомец какое-то время провёл среди нападавших, слышал их голоса, видел их лица, и сейчас это была единственная ниточка, ведущая к ним. И от того, как долго он будет молчать, зависело то, как долго он будет жить. И насколько успешным и скорым будет его, генерала Рашида, расследование. Генерал в задумчивости мерил шагами комнату. Необходимо всё тщательно взвесить. Конечно, он мог использовать в отношении него «действенные» методы, но, учитывая важность дела и за неимением других зацепок, рисковать единственным свидетелем было бы крайне неразумно. Кстати, а на каком языке разговаривает незнакомец?
Генерал остановился и как бы случайно, в сторону, сказал на арабском:
– Никто не знает о том, что вы здесь. Ваша судьба – в моих руках. Вам случайно не известно, как в этой стране происходит смертная казнь? Никаких гуманных уколов и апелляций. Палач просто отрубит вам голову, и она покатится вниз. Просто и эффективно. Говорят, что ещё несколько секунд мозг продолжает работать и, если голова не упала слишком далеко, то вы сможете увидеть ваше обезглавленное тело и фонтаны крови, бьющие из шеи. Немного мрачновато, не так ли? Но если этот способ показался вам вдруг слишком жестоким, то есть и одно утешение – перед тем, как тело будет предано земле, голову пришьют обратно. Вы меня слышите?
Генерал закончил говорить, посмотрел на сидящего перед ним человека, и внезапно одно воспоминание из далёкого прошлого возникло перед его глазами. На секунду ему показалось, что пленник не сидит, а стоит перед ним на коленях. Его опушенная вниз голова как будто поникла в ожидании удара; закованные за спиной руки не в силах были пошевелиться, а над его головою медленно возносилась холодная сталь клинка… Генерал осёкся и замолчал. Он пожалел, что говорил об этом в такой неподобающей манере, с каким-то оттенком цинизма. Это было то нехорошее, что он стал замечать за собой в последние годы – в вопросах жизни и смерти для него больше не было слов «жизнь» и «смерть» – их заменили слова «живая сила» и «потери». Война и кровь сделали своё дело. Скоро и он превратится в машину для убийства…
Но для пленника, во всяком случае, ни жизнь, ни смерть не имели сейчас никакого значения. Он или не слышал того, что сказал генерал, или сказанное его нисколько не волновало. Генерал повторил фразу на английском. Бесполезно. Пленник молча смотрел в пол прямо перед собой и никак не реагировал. Появился комендант базы:
– Звонок по спецлинии. Это вас.
Следующие несколько минут Рашид молча выслушивал голос на другом конце провода. Информация давалась кратко и по-военному чётко. Поставленная задача была ясна, и сроки названы с точностью до минуты. Обычный армейский протокол. Однако на этот раз привыкший за годы службы к приказам и распоряжениям генерал уловил в голосе своего высокопоставленного собеседника какую-то тревогу и неопределённость. Ему явно не всё сказали.
– Слушаюсь…
Он медленно положил трубку. Да, пожалуй, сценарий развивается по худшему варианту. Теперь и у него, и у этого незнакомца уже не было выбора. Потому как результат нужен был немедленно. И ему придется подчиниться и выполнить приказ. С другой стороны, это снимает с него ответственность за выбор. Но не освобождает от неприятной работы.
Из того, что он услышал по телефону, его опасения только подтвердились. Дело действительно принимало весьма серьёзный оборот и контролировалось теперь на самом высоком уровне. Последние несколько недель в региональный штаб стекалась информация о группировке фанатиков, готовящих некую масштабную акцию. Подробности и место её проведения были неизвестны. Конечно же, люди из разведки предполагали, что именно в этот период возможны всякие вылазки и теракты, но представить себе такое начало не мог никто. Если недавнее ночное нападение имело отношение к планам этой таинственной группы, то их последующие действия могли быть ещё более кровавыми.
Одно предположение, в котором он сам себе боялся признаться, настойчиво возникало в его памяти. Воспоминание, которое он никак не мог забыть. Он никогда не хотел в это верить, но в то же время знал, что рано или поздно это может повториться. Или должно будет повториться. Но генерал решительно отгонял от себя эту мысль – нет, сейчас это невозможно! Из тех событий несомненно извлекли уроки и приняли меры. И самый главный, по его мнению, урок заключался в том, что вторая подобная акция поставит под сомнение само существование Королевства как государства. И он сразу же вспомнил своего отца…
В этот день, тридцать лет назад, его срочно вызвали по тревоге. Он ушел и больше уже никогда не вернулся. Им сказали, что он погиб во время третьего штурма, когда после двух неудачных попыток, захлебнувшихся в крови, было принято решение отправить в бой тяжелую технику. Отец был в одном из тех бронетранспортёров, которые первыми вошли в разбитые ворота мечети. Но им не удалось продвинуться дальше – мятежники блокировали их передвижение в узком коридоре. Механик-водитель безуспешно пытался увести назад ставшую вдруг уязвимой машину, забитую до отказа испуганными солдатами. Через перископ смотрового прибора он с ужасом видел, как навстречу их бронетранспортёру открыто, ничего не опасаясь, шел один из повстанцев – молодой человек с правильными изящными чертами лица, с двумя пулеметными лентами на груди. В одной руке у него была канистра, в другой – горящая тряпка. Запоздало застрочил пулемет, поднимая в воздух фонтанчики расколотого мрамора из-под ног идущего безумца. Но, как ни странно, пули не достигали цели – неуязвимый для них, он продвигался всё ближе и ближе. Через секунду по броне машины послышались удары от днища канистры, а ещё через мгновение внутрь проникли клубы густого едкого дыма. Водитель продолжал давить на газ, БТР бросало из стороны в сторону, люди в десантном отделении в панике пытались справиться с кормовой дверью в поисках выхода. Наконец кому-то удалось откинуть крышку верхнего грузового люка. Но не успели они выглянуть наружу, как в открывшийся люк тут же влетела бутылка с зажигательной смесью. Брызнуло пламя, обезумевшие солдаты в муках корчились внутри этой огненной печи. Под плотным огнём повстанцев никто не рискнул прийти к ним на помощь. Вскоре всё было кончено…
Лишь через несколько часов обугленную машину удалось оттащить бульдозером в безопасное место и заглянуть внутрь. То, что творилось внутри бронетранспортёра, невозможно было передать словами. Только пламя ада могло бы сотворить такое. Маленькому Рашиду и его матери не сразу удалось опознать обгоревшее до неузнаваемости тело. Одно утешение осталось его семье – ворота Рая в те дни были открыты, и отец, несомненно, прошел через них. Именно тогда Рашид и принял решение связать свою жизнь с армейской службой.
Да, неплохо было бы сейчас подтянуть сюда несколько подразделений с йеменской границы. Там как раз наступило затишье. А что, если это уловка нападавших, чтобы отвлечь внимание? Эти экстремисты пойдут на всё ради осуществления своих безумных планов. Недавняя бойня в Каире, подробности которой до сих пор смакуют новостные агентства, – лишнее тому подтверждение. Черт знает что там творилось, мистика какая-то…
